Это было в провинции, в страшной глуши. Я имел для души Лисицу С телом Белее извёстки и мела. Она меня тоже имела. А для тела Имел я волчицу С удивительно нежной душой. Десять лет пролетело, Теперь я большой. Как ужасно мне стыдно И жестоко обидно… Как же мог прозевать я в лисице прекрасное тело, А в волчице Удивительно нежную душу. Так всегда: Десять лет нужно скучно прожить, чтоб понять иногда, Что водой можно жажду свою утолить, ведь на то и вода, А прекрасные розы — для носа. О, я продал бы книги свои и жилет, Весною они не нужны. И под свежим дыханьем весны купил бы билет И поехал в провинцию, В страшную глушь Но упрямый рассудок уверенно каркает: «Чушь! Подожди, Не спеши, Не тоскуй, Не жалей, У лисицы твоей, У волчицы твоей Нет ни тела уже, ни души.»