Наш батискаф ушёл на глазное дно, оторочив воду размывом песчаной дюны. Мы искали когда-то останки колонн, позабытые руны, гигантских кальмаров, ревущих блуп, но нашли только след тамо-гуны, на уголочках ныне пропавших губ. Всю поверхность сковало льдом; Всю поверхность планеты понурой сожрали зимы. Невозможно подняться наверх. Невозможно вынырнуть, и, вестимо, мы отыскали смерть, а не марево славы. Это наше последнее погружение: по уши в иле, полуживые, ушли под воду, как Атлантида или же Китеж. Мы на такой глубине, что руки́ не видишь. Нас не сыщут, так же, герои Верна, пусть лаконичный рефрен координат вертится вечно и нервно.
Я смотрю в глаза, В них всего по колено, наверное, но пустота — смертельная.