Поставьте памятник деревне на Красной площади в Москве, там будут старые деревья, там будут яблоки в траве. И покосившаяся хата с крыльцом, рассыпавшимся в прах, и мать убитого солдата с позорной пенсией в руках.
И два горшка на частоколе, и пядь невспаханной земли, как символ брошенного поля, давно лежащего в пыли. И пусть поёт в тоске и боли непротрезвевший гармонист о непонятной русской доле под тихий плач и ветра свист.
Пусть рядом робко встанут дети, что в деревнях ещё растут, – в наследство им на белом свете всё тот же чёрный, рабский труд. Присядут бабы на скамейку, и всё в них будет как всегда: и сапоги, и телогрейки, и взгляд потухший... в никуда.
Поставьте памятник деревне, чтоб показать хотя бы раз то, как покорно, как безгневно деревня ждёт свой смертный час. Ломали кости, рвали жилы, но ни протестов, ни борьбы – одно лишь «Господи, помилуй!» и вера в праведность судьбы.
Поставьте памятник деревне! На Красной площади в Москве! Там будут старые деревья и будут яблоки в траве…