“в этом мире слишком много людей”, — шептала мама, баюкая растения. при рождении вышло, что врос в землю, зрение ни к черту, будто бахнули по темени. пусть всегда будет солнце, в тьме коротаю дни осенние, весна изменила зиме, а я завтракаю пельменями, слушаю вальс по радио, мама кричит, что в ванной снова обгадился. ночью, надев плащ, выезжаю на плац в своем кресле: мама потратилась — пять тысяч слез отчаянных — дар небес, дома спят, скуля смешно сусликами, в пыльных холлах скрипят серые люстры, налегаю на колеса, еду к набережной: там, замерев, ждет торжественно важное. издалека вижу знакомое сияние — стоит, одноногий, подперев собой камни, светит, как солнце, не достану, беспомощный, смотрю до утра — сломя руки, в прихожую- коридор-кровать-сон, ветхая тайна, в пять часов, в туман, я плету оригами: ножка, клетка, язык света истовый, крашу лаком фигурку, испещренную числами, выбрал бога, кумиром заставлена комната, скажу маме на ушко, занавешу окна.