Не нам ломать традиции, не нами заведенные. Для нас законом правила, давно приорбретенные. Мы - люди тихо-скромные и в Новый Год нарядные, Мы шьем себе укромные костюмы маскарадные, И, отдав предпочтение звериным одеяниям, Являемся на праздники во зверском состоянии.
Зверея от шампанского, непринужденно-весело Мы кружимся под елочкой под звуки детский песенок, А подкрепясь-подбодрившись, бежим, хвостом играючи, К какой-нибудь пантерочке, с ней танцевать желаючи. И, по привычке опьянясь вином и маской-женщиной, Все называть стараемся ласкательно-уменьшенно.
Потом, немного разомлев от ласки от пантериной, Бежим скорей к буфетику, чтоб там принять умеренно. Приняв, становится теплей, и больше ласка трогает - Фужерчики-стаканчики нам заменяют многое! Но вдруг, в разнар душевности мы вспоминаем дивную, Идем искать пантерочку, идем искать родимую.
Через толпу пятнистую и пегую и сивую Находим перед зеркалом, без маски, некрасивую - И сразу как-то вспомнивши о суффиксах ласкательных, Бежим назад прямехонько, внимательно-внимательно, И пьем на брудершафтики с хвостами незнакомыми, С солидными, весомыми медведями и гномами.
А после, подвываючи о недостатке в денежках, Угрюмо в гардеробику ползем на четверенюшках, Блевнувши основательно с ласкательной кондиции, Бредем домой раздумчиво, опять же по традиции. И неотвязно вертится в мозгу сыром проржавело: "В лесу рождались елочки. Срубали их, как правило..."