В тиши ее огромного дворца Укрылась недосказанность конца, И губы побледневшего лица Не звали безутешного вдовца. Его глаза, как два сырых яйца, На пол текли, малюя мудреца Из самого надменного юнца И самого последнего глупца, Но сделали калеку и слепца Из доброго лихого молодца.
Взглянув на это взглядом беглеца, Взглянув на это взглядом подлеца, Я думаю, я был на похронах, Где мертвые живых послали нах.