Операция "Буря в стакане" - две таблетки алкозельцера нежно шепчут: "доброе утро", пробираясь маленькими глотками в чей-то пустой желудок.
Здесь на каждого узника по паре камер, здесь рога поправляют под париками, и бросает монету удачи Иуда: орел или решка - король или пешка сбросит голову с плеч или камень с веревкой на шее. Какая разница?!
Серый город встречает похмельное небо, открывшее красное око, серый город кашляет смогом и давится бредом гнилозубых пройдох, держащих дыхание по ветру.
Зрелищ и хлеба! Зрелищ и хлеба! потом хоть потоп, хоть подохнем все сразу, следом за летом, заплаканным бесперебойным дождем, что верит, помнит и ждет тёплое время, но радужный мост разведён и пропасть между апрелем и сентябрём в целое "лишь бы дожить", как и меж сентябрем и апрелем.
Пролистав миражи хоть чуть не фальшивых улыбок и мягкотелых порывов, какими порой сквозит из зашторенных окон, похмельное небо закрывает заплывшее око.
И город впадает в транс, трясется в отчаянном танце беспамятства, плавится шквалом зашкваренных тел, давится прессом комлексов, а где-то смущенно молится иконе в углу нецелованный крест, пока буднично и бессовестно дышит ветер похмельных небес.