В нашем городе редко бывают сенсации. Для провинции всякая вспышка - обуза. Но - случилось: вчера, на автобусной станции В туалетной каморке повесилась Муза.
И под утро ее человек обнаруживший Позвонил - завели уголовное дело. Ну а сторож, поддатенький и занедуживший, Снять не смог с потолка ее бледное тело.
Оцепили. Завесили. Сняли. Измерили. Занесли в протокол и архивную базу. А народ тут же в полном порядке заверили, Информацию в прессу отправили сразу.
Головой покачали, вздохнули, поохали, Разошлись по домам, помянули... Забыли. Лишь поэт - одинокий паяц, шут гороховый - Безнадежно сжимал поредевшие крылья,
Да художник, напившись шампанского кислого, Весь какой-то измученный, бледный, усталый, На бумаге кресты аккуратно выписывал, Завернувшись в верблюжье свое одеяло.