Под шум дождя и скрип половиц, Под шорох штор и шелест одежды Меркнет метка былой любви, Теряет смысл - и хоть ласкай, хоть режь ты. И снова дым застилает глаза, И шелк теряет запах полыни; Режет мысли по форме фреза: "Знай, куда убегать отныне!"
Униформа знакомых стен Дежа-вю вызывает снова: Кто - болтается на кресте, Кто - в траве лежит, безголовый, Кто - подвластен, кто раб и враг, Обработан станками палок, И идет убивать "за так" Альтер эго куском металла...
Ave, Caesar, салют тебе, Всем доступен смертный талант, Ave, Caesar, правда в борьбе, Ave, Caesar, morituri te salutant!
Дождь уже ветром сбит и смят - До состоянья измен и пата. Время перетрясти сенат, Разве ж я уже не сенатор?! Заседание - страшный суд (Фильтр базара давно расколот), Кто-то чипсы жрет, хрустя вовсю, Кто-то смех забивает колой.
Хуже места на свете нет (Император того же мненья, И решает, как быть стране, Чтоб скорей послепить решенье). В каждом слове - три слоя лжи, Аргументы смешны до боли: "Что с тобой? Ты мужик аль не мужик? Чем ты снова ТАК недоволен?"
Время - деньги. Дело - труба. Демократии только запах. И гремит всюду, как набат, Глас императора в народных лапах... Но во всем есть один конек: Час, когда все едины в крике. Открываю я свой раек - И мои гладиаторы ловят блики...
Ave, Caesar, салют тебе, Всем доступен смертный талант, Ave, Caesar, правда в борьбе, Ave, Caesar, morituri te salutant!