Входите, открыто… Не прибрана кухня – мы можем ко мне, выпить чаю. А книжные полки и так скоро рухнут – не бойтесь задеть их плечами. Здесь только одна драгоценная малость – с Вашими книгами полка, на желтой стене по сюжету осталась не выстрелившей двустволка. Я знаю ответ на вопрос «Как дела?», ведь все скажут круги под глазами.
Вам буковок звенья в бестселлеры плавить… Сейчас разогрею лазанью и музыкой выветрю комнатный запах всегдашних моих одиночеств. Вы знаете, в окна, что смотрят на запад, прекрасно разглядывать ночью гуляющих розовощеких счастливцев, смеющихся то ли над Богом, а то ли над Смертью. Их детские лица так пахнут ментоловым Вогом, а руки так держат любимые руки – эфесом меча у джедаев… Я пахну чуть-чуть Мураками Харуки, вокзальным душком ожиданья, в Нью-Йорке подаренным красным Камаем, задутою свечкой из торта. А Вы – как всегда – недосбывшимся маем и фирменным Кентом Четвертым.
Вот, угощайтесь. Чай будете черный? И сахар – две ложки десертных? Мне так интересно, Вы скольким девчонкам в мозги намотались кассетно? Хоть я – не девчонка, но Вы на повторе стоите, и каждый мой мальчик во мне замечает раздолбанный торрент, любви прекративший раздачу. Меня не прельщает сдаваться кому-то под флагом белеющих простынь.
В хрустальных шарах ясновидящим мутно, когда задаю им вопросы по поводу нашего с Вами чего-то… представьте, на этой же почве чернеют морей многолетние воды, когда умоляю помочь мне. Как хочется мне обратиться на «ты» к Вам, как в бегство самой от себя же…
Каретой, увы, не становится тыква, а веников фирма не вяжет, в которой когда-то работали феи – теперь там огромный компьютер. Красивые глазки не купят Морфея, чтоб вместе мы выпили утро из этого голубоватого неба, а после – по барам, театрам…
Я со сквозняком говорила. А мне бы и вправду пора к психиатру.