что значит чувствовать холодную сталь, зажатую между рук. надтреснув собой, будто сломанный сук. упав в бездну громогласного нет. без лица, во мраке ночном, в ночнике догорал последний свет уходящих дней, и мы падали в невод. падали в сети с рухнувшим небосводом, и теперь лишь голод стал сводней. я прятался под хрупким сводом и пытался забыть прошлые жизни, в которых мы убивали и падали в вязкую жижу.
сорви цветок, в котором когда-то был, или жимолость, в которой гнил, рубцуя навесы сужающихся потолков и объятия стен. я напивался и плыл. по секундам и тактам дышать, практики ради, что б выживать. высыхать бликами на асфальте и пытаться забраться в грузовик самосвала. я лишь лопасть каскада. теряю твои руки из виду, но ты всегда остаешься моей Малавитой, и я все так же чищу для тебя мандарины, и мы ходим на местный рынок. чайки эрозией тлели в скомканной Риге, эвтаназией горели старые дети, наши улыбки уносил брошенный ветер, верба сохла и мы теряли правильный вектор. только нам Верьте.
[tesnoba]
добраться до франции под абуя ко - ву франце. отдаю я все деньги за пиво на кассе. на Невского штрассе все так же хочу блевать под дождем, все так же хочу прогуляться с тобой, по мурманским паркам ебаным и скверам, и ужас во мне растет, как химера, поглощая в себя всю мою скверную веру и этот ебаный стоук сити, а вы в сток ссыте, и с душой обоженной морозом, храните в сердце замерзшее озеро, и в последнее время я лишь мечтаю кончить с жизнью, в обшарпанном здании, на диване, рожденном для ебли, близ зараженной уриной Темзы.
за окном чужой город и я.
теряю ход времени в пьяном угаре. закрыт, замурован в подвале себя, а вся моя жизнь - это барабаны мугары, рагу из воспоминаний и пластырей, мастурбация под моменты в ванне, и через поцелуи в кошмарах аиста, пришел к пониманию того, кем я стал. я сам себе Урфин Джус, Битл Сок. свой собственный волшебник из страны OZ. я свой собственный бог, сверлю себе череп дрелью от bosch, и как бы тут не зачахнуть, быть сбитым истерик и драм машиной. спасибо этим ночам, что я не остался совсем здесь один, и как тут не охуеть от отчаяния, когда с ножом в руках сестры лезут на брата. я все грущу под sed non satiata, а мой град меня сделал персоной нон грата. я открываюсь вам консервным ножом, тону в своих мыслях, словно в болоте, и в оболочке, обоженной эрозией, я так скучаю по Гущину с Мосером.