Сосчитать невозможно, сколько линий должны сойтись в одну, чтобы мы повстречались снова.
Во дворе до темна играть в навесного, делить на троих сырок творожный, мерить лужевую глубину. Брать друг друга в заложники и щекоткой пытать в плену. На безрыбном пруду не дождавшись клёва, сквозь илистую прохладу камнем нырять ко дну. А в десять вечера отходить ко сну, будущим жаворонкам и совам.
Пересох старый сельский пруд. Первый мячик проколот и сдут. И друзья во дворе не ждут.
Опустела родная школа. Каждый что-то унёс отсюда, каждый что-то оставил тут. В небо выпущен белый голубь. Ну а далее по протоколу - колледж, армия, институт. Одноразовая посуда, кофе, ролтоны, кока-кола. Беспричинная вера в чудо - что откроют, найдут, прочтут.
А внутри неприятный холод, от волненья урчит желудок, сердце режет горчичный зуд.
Оттого, что мячик давно проколот, и друзья во дворе не ждут.
Время крутит мельничное колесо, дружбу нашу закинув под жернова. Седина год от года белит висок - колесо раскрутилось быстро, так, что кругом идёт голова. Небоскрёб дружбы нашей высок, попирается им синева. Ты такой-то попробуй выстрой!..
Только пруд вот давно иссох.
Одного приютила Нева, а другой предпочёл Подмосковье. Третий вовсе уехал на южный берег. Будет нам да по нашей вере. Забываются клятвы кровью. Разгоняются жернова.
Я смотрю в голубиную высь и, завидуя в небе летящей птице, всё считаю, сколько линий должно скреститься, чтобы мы опять пересеклись.