Нынче любят, чтобы если стихи, то харканье кровью. Я не плачу на публику, горькую не глушу. Может, зря... Но сочувственные кивки - не в кассу. Полозкова час за часом - в наушниках, а зачем? Просто жизнь: тут ошиблась, а там - оступилась. По утру насыпаю мюсли, протираю глаза и толкаюсь в метро. Там, где каждый в себе и достаточно нелюдим, чтобы чувствовать, что на свете совсем один. Да и что там, к чему фанфары? Я не гений и даже не пилигрим. Я считаю гроши, и раз в осень пью грошовый кофе. Я разглядываю в метро людей, я бреду из метро бессмысленно и угрюмо. Щёлкаю пропуском на проходной, за столом перед чаем и рабочим, убитым компом замираю, и зачем-то опять Полозкову как символ, почётный значок, что жива, что чего-то стою, на полную лишь для себя включаю.